Двое в клетке, не считая стула: в Архдраме поставили «эксперимент» над зрителями
В Архангельском театре драмы состоялась премьера – «Венский стул» по пьесе Николая Коляды. Он стал первым спектаклем в обновленном Абрамовском зале, который руководство театра планирует сделать полноценной площадкой для показа экспериментальных постановок. Первым экспериментом стал «Венский стул», срежиссированный Иваном Братушевым. Надо сказать, что этот спектакль был поставлен вместо запланированного «Нашего класса», премьера которого не состоялась из-за отсутствия согласия польского драматурга Тадеуша Слободзянека на постановку своей пьесы. Слово «эксперимент» в спектакле приобретает еще одно значение. Сюжет строится на том, что некие лаборантки из «Мойра sisters group» поместили в большую клетку двух людей – мужчину и женщину и ставят над ними эксперименты. Зрители при этом выступают соучастниками, наблюдателями. В клетке два незнакомца: он (Вадим Винтилов) и она (Татьяна Сердотецкая), а также венский стул. Оба героя одеты в широкие белые футболки и брюки, на ногах – белые тканевые туфли. На их лицах – гипсовые маски, закрывающие рот и глаза, который они потом с усилием снимут. Впервые мы видим героев, когда мойры-лаборантки сбрасывают полотнище с клетки, все три двери которой заперты на цепи с замками. Он и она лежат на полу, но быстро приходят в себя и начинают активно ощупывать клетку и кричать, чтобы их выпустили. Истерика прекращается, когда он застревает между прутьями в попытке протиснуться между ними. Она помогает ему выбраться из ловушки, намочив его тело водой из висевшего на клетке ведра. Постепенно вражда и недоверие между товарищами по несчастью сменяется желанием вместе найти выход за пределы решетки. Они начинают открываться друг другу. Но что бы ни случилось с героями, будь то разговоры о детстве, их профессиях, все это заканчивается метанием по закрытой на замки клетке, в чем, конечно, не было смысла. Мойры-лаборантки непреклонны: они только предоставляют испытуемым то, что им необходимо: полотенце, ножницы, кофе. Все это напрямую не ведет к их освобождению, но подталкивает к разгадке причины их заточения здесь. По крупицам они собирают свою память: у обоих, видимо, амнезия, хоть об этом и не сказано напрямую. Например, женщина, услышав из динамиков звук стригущих ножниц «чик-чик», понимает, что она парикмахер. И разумеется, чтобы вспомнить профессиональные навыки, нужно кого-то постричь. Так как кроме мужчины в клетке никого не было, она и решила подровнять волосы ему, усадив на тот самый венский стул, название которого они пытались все время вспомнить. Действия героев зачастую условны. Например, женщина стрижет своего соседа по клетке, показывая ножницы пальцами. То же происходит со спичками: мужчина достает из кармана брюк невидимый коробок, изображает зажигание спички. Характерный звук, когда он якобы чиркает спичкой о коробок, слышится из колонок. Эта игра в имитацию затягивает героев. Они отчасти забывают, что заточены в клетку. Они прониклись чувствами друг к другу, и им теперь уже не важно, где находиться, – лишь бы вместе. Конец банален и предсказуем: герои вспоминают название стула, а также тот факт, что они связаны родственными узами, несложно догадаться, какими именно. Мойры и выбранные ими зрители открывают все двери. Эксперимент успешно завершен, все свободны. 16+ Александра Коковина, фото Надежды Петровой